Памятник

Мэр города Верхневолжска Игорь Данилович Брызгин чувствовал, что приближается большая неприятность. А ведь поначалу ему это казалось мелочью, пустяком.

Но обо всём по порядку. Брызгин знал, что ровно через неделю Верхневолжск должен посетить премьер-министр страны в рамках деловой поездки по Приволжскому административному округу. На собрании оперативного штаба, посвящённом этому событию, было отмечено, что дороги в центре города отремонтированы, фасады домов отреставрированы и покрашены, бомжи из города вывезены в бывший пионерлагерь. Короче, всё в городе выглядит благостно и респектабельно. Даже на центральной площади Ленина всё успели облагородить: высадили клумбы и заменили асфальтовое покрытие на декоративные плиты.

В процессе совещания вдруг попросил слово начальник коммунальной службы Дмитрий Прасюк.

— Знаю я про твою забитую ливнёвку! Выделим тебе средства.

Не нуди, — отмахнулся от него мэр.

— Да я не по этому поводу. Там в центре на площади Ленина стоит памятник. Он всегда там стоял. Ну, вы знаете. Так вот этот памятник не Ленину.

— Дима, ты что, из-за своей ливнёвки умом тронулся? А кому же там памятник?

— Не знаю. Только точно не Ленину.

— Вот ты, Дима, в Верхневолжск приехал из деревни… забыл её название… — запнулся мэр.

— Кудюкино, — мрачно буркнул Прасюк.

— Вот-вот. А я здесь родился. Меня возле этого памятника в пионеры принимали. Там всегда живые цветы лежат, наши местные коммунисты обеспечивают.

— Я хоть и в деревне родился, только Ленина знаю хорошо. Не хуже вас, городских. Не он это.

Мэр посмотрел на сидящего здесь же начальника УВД полковника Мурашко:

— Пётр Алексеевич, можете прямо сейчас связаться с патрульной машиной? Пусть подъедут и посмотрят, Ленин это или не Ленин. А то от всех этих хлопот у некоторых, — тут мэр выразительно посмотрел на Прасюка, — уже крыша едет.

Полковник вытащил смартфон, набрал номер и сказал:

— Евгений Иванович, пусть патрульные оперативно подъедут на площадь Ленина и посмотрят: стоит там Ленин или нет. Что за глупости?! Нет, я не пил… И нет, не заболел. Это приказ мэра. Пусть докладывают прямо мне.

В зале повисла неловкая пауза. Все стеснялись смотреть на Прасюка, который мог усомниться, что на площади Ленина стоит Ленин.

У полковника зазвонил телефон.

— Оперативно у нас полиция работает, — усмехнулся мэр. — Пётр Алексеевич, поставьте на громкую связь.

Из трубки раздался молодой голос патрульного:

— Господин полковник, сержант Кормухин беспокоит, разрешите задать вопрос! У этого Ленина есть особые приметы?

— А ты что, никогда Ленина не видел?

— Никак нет.

— Ну невысокий такой, с залысиной, в кепке… — В кепке вообще никого нет.

— Ну, может, он её снял, в руке держит.

— Там только какие-то две женщины разговаривают. Мужиков нет.

Мэр не выдержал, подключился к разговору:

— Сержант Кормухин, с вами говорит мэр.

— Простите, господин полковник, не знал, что вас уже мэром назначили.

— Нет, просто телефон стоит на громкой связи. Так вот, на людей обращать внимание не надо. Меня интересует, кто стоит на постаменте.

— Повторите, не понял. Где стоит?

— Ладно, попробую по-другому. Сержант, вы памятник видите?

— Так точно, вижу.

— Подойдите и посмотрите, что там написано?

— Где?

— На памятнике, чёрт возьми!!!

— Понял. Сейчас посмотрю.

— Ну, читайте.

— Там ничего не написано.

— Совсем ничего?

— Совсем.

— Может быть, вы к памятнику подошли со спины? — предположил мэр.

— Никак нет, я незаметно подошёл сзади.

— Это и есть со спины. Обойдите его так, чтобы вы стояли лицом к лицу с памятником. Читайте, что написано.

— Там тоже ничего.

— Всё, спасибо, сержант.

Полковник Мурашко выключил телефон. Мэр тяжело вздохнул и сказал:

— По машинам. Едем к памятнику. Положение крайне серьёзное.

После того как руководство города собралось у памятника на площади Ленина, выяснилось следующее: на постаменте стоял точно не Ленин, а неизвестный мужик в пальто. Судя по всему, стоял давно, надписи никакой не было, или она стёрлась с годами. Ситуация усугублялась тем, что вот-вот должен был приехать премьер-министр и он мог как бы невзначай поинтересоваться, кому именно установлен памятник на центральной площади Верхневолжска. Ответить «не знаю» равносильно уходу с должности по собственному желанию.

Мэр внимательно оглядел своих соратников и вдруг как заорал:

— Ну чего встали, как замороженные? Действовать надо! Копайте, где хотите. К вечеру мы должны знать, кому этот памятник. А я съезжу к нашему главному краеведу Половинкину. Может, Зосима Митрофанович всё нам объяснит.

Половинкина, к счастью, застали дома. Это был очень худой, абсолютно лысый мужчина, которому явно было далеко за семьдесят. Одет он был в длинный вязаный свитер, в спортивные штаны и почему-то в розовые домашние тапочки. Увидев мэра, он засуетился, начал освобождать стулья от книг, одновременно смахивая с них пыль. При этом он не переставал причитать:

— Игорь Данилович, Игорь Данилович, какая честь для простого краеведа…

— Не беспокойтесь, — прервал его суету мэр. — У меня к вам небольшой вопрос.

— Сколько угодно, сколько угодно… Я с радостью… Чем смогу… — Скажите, вы нашу центральную площадь Ленина помните?

— Конечно! До 1928 года она называлась Гужевой.

— А памятник в центре площади помните?

— Как не помнить? Скульптор Вано Церулидзе. Установлен ещё до революции в 1903 году.

— Зосима Митрофанович, у вас отличная память. А кому этот памятник, не подскажете?

— Так это каждый знает — Владимиру Ильичу Ленину.

— Нет, памятник этот отнюдь не вождю пролетариата. На постаменте стоит совсем другой человек.

— Согласен, сходство лишь отдалённое. Но, может быть, скульптор его так видел? Я точно знаю, что там стоит Ленин. Меня под этим памятником в октябрята принимали.

— Ну какой Ленин, какой Ленин?! Вы же только что сказали, что памятник установлен до революции, а до неё Ленину памятников не ставили. За ним тогда охранка гонялась.

Игорь Данилович мрачнее тучи вернулся в мэрию. Скоро стали подтягиваться и коллеги. Когда все собрались, мэр поинтересовался результатами изысканий.

— Я ездила к старейшему жителю нашего города, — поднялась начальник городской социальной службы. — Зовут его Ярослав Иванович Столетов. Да, вот такая фамилия у долгожителя. Ему 105 лет.

Памятник он отлично помнит, а вот кому поставлен — начисто забыл. Следующим был начальник УВД полковник Мурашко:

— Мои ребята посмотрели архивы, дёрнули осведомителей. Короче, версии три. Либо памятник известному кучеру. Площадь же называлась Гужевой. Либо известному бандиту, коих у нас в городе в те времена было великое множество.

— Их и сейчас полно! — крикнул с места Прасюк, но начальник УВД никак на это не отреагировал и продолжил:

— Третья версия, что это некий купец, на деньги которого и установлен памятник.

— Это всё догадки. Какая-нибудь конкретика есть?

Все уныло молчали.

— Свободны! — с некоторым нажимом сказал мэр.

Когда Игорю Даниловичу нужно было принять важное решение или уладить сложный вопрос, он всегда обращался за советом к своему водителю Кузьмичу. Кузьмич был мужиком тёртым, даром что возил уже пятого мэра. Чиновники менялись, а Кузьмич уживался со всеми и для каждого был незаменим благодаря своей врождённой мудрости.

Кузьмич выслушал мэра и сказал:

— Если честно, я Сталина не люблю, но глупым его тоже никогда не считал. Так вот, товарищ Сталин в таких случаях говорил: «Есть памятник — есть проблема, нет памятника — нет проблемы». Снести его на хрен, и дело с концом.

— А что скажут коммунисты?

— Скажут, здорово, что в центре города появится поющий фонтан с цветомузыкой.

— А он появится?

— Не сомневайся, ты же мэр. Да ещё с фамилией Брызгин.